Когда я был мальчишкой, мои отношения с отцом были довольно прохладными; я сравнивал их с вооруженным перемирием.
Когда мне было четырнадцать, мой отец был так глуп, что я с трудом переносил его; но когда мне исполнился двадцать один год, я был изумлен, насколько этот старый человек поумнел за последние семь лет.
Я убедился, что в душе каждого человека дремлет склонность к какому-нибудь музыкальному инструменту и неосознанное стремление научиться играть на нем, которое в один прекрасный день может пробудиться и заявить о своих правах.
Глубокое сожаление нередко охватывает меня при мысли о том, что в день убийства Цезаря я не был репортером в Риме, не был репортером единственной в городе вечерней газеты и не утер нос молодчикам из утренней газеты, опередив и по крайней мере на двенадцать часов с самой сногсшибательной корреспонденцией, которая когда – либо выпадала на долю журналиста.
Мне радостно сознавать, что я ничего не понимаю в искусстве и ничего не понимаю в хирургии. Потому что люди, которые разбираются в живописи, находят в картинах одни только изъяны, а хирурги и атомы всю жизнь видят в красивых женщинах только скелет, сплетение нервов и тканей, пораженных разнообразными болезнями.
Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре — что мало любили и мало путешествовали.
Меня хвалили великое множество раз, и я всегда смущался. Я каждый раз чувствовал, что можно было сказать больше.
Я взял себе за правило никогда не курить больше одной сигареты одновременно.
Танцуй так, как будто на тебя никто не смотрит. Пой, как будто тебя никто не слышит. Люби так, как будто тебя никогда не предавали, и живи так, как будто земля — это рай.
Мы узнаем людей по сердцу, а не по глазам или интеллекту.
Похвалы хороши, комплименты тоже прекрасны, но любовь — это последняя и драгоценнейшая награда, какую только способен завоевать человек своим характером или своими достоинствами.
Я более высокий и принципиальный человек, чем Джордж Вашингтон — он говорил, что не может врать, а я могу, но не делаю этого.
В первую очередь Бог создал идиотов, для тренировки. После он создал школы.
Мы осыпаем детей подарками, но самый ценный для них подарок – радость общения, дружбу – мы дарим нехотя и растрачиваем себя на тех, кому мы совершенно безразличны. Однако, в конце концов, мы получаем по заслугам. Приходит время, когда нам больше всего на свете нужно общество детей, их внимание, и нам достаются те жалкие крохи, которые прежде приходились на их долю.
Как только речь идет о литературе, здравый смысл у людей испаряется и все обретают уверенность, что для этой специальности не нужно ни обучения, ни опыта — только уверенность в своем даровании и храбрость льва.