Погасший экран Малевича

#Великие
22 февраля 2018. 18:08

Общество за последние несколько лет заметно радикализировалось. Особенно его юная часть. На смену легкому гламуру и инди песенкам пришли смелые тексты, обличающие всю гниль общественного спектакля. Девушки зачитываются переизданным Марксом, школьники знают Годара и новую французскую волну. Pussy Riot больше не покушаются на «храм вечных ценностей», ибо ценностей этих для многих уже не существует. И самым модным и актуальным течением, как это уже бывало, становится авангард.

Казимир Малевич, «Автопортрет», 1910 г.

Обезьяна и фотоаппарат

Авангард родился в ту злополучную эпоху, когда Бог уже умер на страницах Ницше, Адам и Ева превратились в пару человекообразных обезьян, а в Англии был изобретен первый фотоаппарат, который больше не утруждал художника перерисовывать реальность. На границе эпох общество ждал крах привычных ценностей. Классические устои академий более не могли соответствовать духу времени, транслируя его через образы прелестных девушек и Апполонов. В художественной среде наметился бунт.

Искусство отныне размывало и дробило реальность, которая была отравительна и пуста. К первым авангардным течениям обычно относят кубистов и футуристов, черпающих вдохновение в творчестве Сезанна. Поль Сезанн стал культовым для революционных художников, потому что наметил основные пути разрушения классической живописи.

Картина больше не должна была радовать глаз мещанина, случайно зашедшего на выставку. Вместо фотографической точности в работе появилась четкая геометрия, которая лежит в основе любого земного объекта. Впрочем, войну академизму объявили ещё импрессионисты, но их работы были более привычны глазу и до сих пор печатаются на всевозможных календарях и тетрадках. «Авиньонские девицы» Пикассо или «Дома в Эстаке» Брака могут висеть на кухнях разве, что любителей «особенного искусства».

Пабло Пикассо, «Авиньонские девицы», 1907 г.

«Дома в Эстаке», Брак, 1908 г.

Картина — шарлатан!

Россия, подхватив новые веяния в поездках на французские выставки, пополнила коллекции мецената Щукина.   И, развивая авангард в своём ключе, формирует передовых художников: Ларионова, Гончарову, Машкова, Матюшина, Гуро. Причем, если их имена стали известны широкой общественности после запуска проекта «Арзамас «Русский авангард», приуроченного к 100-летию русской революции, то Казимира Малевича знали и до этого. Его передовой «Черный квадрат» в обывательской среде символизировал апофеоз шарлатанства и шутовства «шибко умных» интеллигентов.

«Чёрный квадрат», Казимир Малевич, 1915 г.

«Неистовый» Казимир

Казимир Малевич родился в 1878 г. в Киеве. По происхождению был поляк, но рос в среде украинцев. С подросткового возраста увлекался живописью и даже посещал школу рисования, но в последствии стал работать чертежником, чтобы обеспечивать семью. Лишь к 27 годам он перебрался в Москву и трижды пытался поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Отсутствие академического образования не помешало Малевичу заниматься любимым делом и влиться в авангардную богему. Изначально Казимир выставлялся с «Бубновыми валетами», а в последствии, сдружившись с Матюшиным, вступил в «Союз молодежи».

Художник перепробовал все передовые стили начала века: от импрессионизма и сезаннизма до примитива и кубофутризма. Логическим завершением которых стало изобретение собственного направления — супрематизма.

Это произошло на выставке «0,10», где Малевич поместил известный «Квадрат» в красный угол комнаты, как бы намекая, что вместо святых образов, там должно стоять что-то иное, созвучное эпохе. Во всевозможных книгах и фильмах про Малевича обычно рассказывается история картины, и она такова.

Работая вместе с Крученых и Матюшиным над поэмой «Победа над солнцем» Казимир Малевич сделал задник для сцены в виде черного квадрата. Потом впал в горячку от осмысления написанного и отправил письмо другу о том, что совершил открытие. Оно состояло в том, что кубисты, футуристы… все шли к беспредметности, но окончательно погрузился в неё именно он.

Выставка «0,10», 1915 г.

Прошло уже более 100 лет, но тень «Чёрного квадрата» появляется, актуализируется и видоизменяется. Наверное, нет такого произведения, трактовка которого постоянно менялась не только искусствоведами, кураторами и богемой, но и самим автором.

Точки отсчета: что же такое Черный квадрат?

Искусствоведческая критика авангарда начинается ещё до революции. Одним из первых, кто заметил духовное уродство новой иконы, был эстет и знаток русской живописи Александр Бенуа. Посетив футуристическую выставку, он писал:

«Черный квадрат в белом окладе — это не простая шутка, не простой вызов, не случайный маленький эпизодик, случившийся в доме на Марсовом поле, а один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного приведет всех к гибели».

Татьяна Толстая спустя 80 лет в статье «Черный квадрат», буквально вторя предшествующему критику, писала:

«…Художник „послеквадратной“ эпохи, художник, помолившийся на квадрат, не верит музам и ангелам; у него свои, черные ангелы с короткими металлическими крыльями, прагматичные и самодовольные господа, знающие, почем земная слава…Ремесло не нужно, нужна голова; вдохновения не нужно, нужен расчет. Люди любят новое — надо придумать новое; люди любят возмущаться — надо их возмутить; люди равнодушны — надо их эпатировать: подсунуть под нос вонючее, оскорбительное, коробящее. Если ударить человека палкой по спине — он обернется; тут-то и надо плюнуть ему в лицо, а потом непременно взять за это деньги, иначе это не искусство».

Для них, Малевич и авангард — это нечто, презирающее ценностную ориентацию в искусстве, ставящее жирный крест на всей русской культуре, которую они готовы хранить в музеях и галереях. Для них  «Квадрат» — это нечто утверждающее бездну эгоистического над вечностью возвышенного. Такой подход и в наши дни поддерживается многими искусствоведами и художниками классической школы.

А вот что происходило в советской критике…

В 30-е годы после утверждения соцреализма в искусствоведческой среде к ним сложилось предвзятое отношение.  Художников-авангардистов обвиняли в обмане советской власти. Якобы футуристы и супрематисты хотели переделать славные начинания большевиков под свою буржуазную сущность, но партия разгадала подлецов и спасла будущее искусства, навсегда спрятав от людского глаза «цветоупражнения» малевичей.

После смерти Сталина, в эпоху оттепели, ситуация немного изменилась: с авангардистов попытались снять ярлыки контрреволюционеров. Одной из первых это сделала искусствоведка Жадова, написав левую биографию художника. С её точки зрения, Малевич наоборот сделал наг навстречу революции и был искренним по отношению к большевистской доктрине.

«Красный квадрат», Казимир Малевич, 1915 г.

Тогда же, в 60-е, состоялись небольшие выставки работ Филонова, Татлина, Малевича. Знакомство с которыми, вкупе с западным поп-артом и абстрактным экспрессионизмом, повлияло на будущих художников нонконформистов. Наиболее сильное влияние беспредметных идей находят в живописи Юрия Злотникова, который, как и Малевич, когда-то выстраивал на картинах космические системы-абсолюты.

К 80-м ситуация начала меняться, и чем ближе была перестройка, тем менее «левым» становился Малевич в глазах критиков. Для новых искусствоведов-демократов супрематист не опускался до политики, а если и шел на компромисс с большевиками, то только ради спасения наследия в эпоху тотального контроля.

Из серии «Сигнальные системы», Юрий Золотников, 1956-57 гг.

В наши постмодернистские дни существует множество свидетельств, статей и видео-лекций, посвященных жизни Казимира Севериновича, и у каждого своя трактовка «квадратов». Начиная от сравнения их с китайской традиций «Ба-гуа» у Паолы Волковой, до левых утопий 20-х гг. у Натальи Смолянской.

«Суперматизм. Живописные объемы в движении», Казимир Малевич, 1915 г.

 А что же сам Малевич?

В манифесте «От кубизма к супрематизму», написанному к выставке «0,10» Малевич выводит это направление как наследие кубистов и футуристов. По его мнению именно они указали вектор разрушения старой культуры, но так и не вышли за её пределы. В их работах все ещё улавливалась связь с предметным миром, а в его супрематизме существовали только «нуль-формы». Безусловно, это была революция в живописи, но никакого политического подтекста, по крайней мере тогда, в ней не было.

В целом, Малевич был прохладен к революционным идеям в политике. Тем не менее, во время Первой мировой войны создал серию патриотических плакатов, воспевающих силу русского оружия.

В начале 20-х фокус теоретических работ резко изменился. Малевич написал несколько статей, подводящих к мысли о том,что именно авангардные художники, предвосхитили революцию 1917 г. своим художественным переворотом, случившимся двумя годами раньше.

В его автобиографии отражены эпизоды во время революции 1905 г., когда тот сражался на баррикадах.

«Крестьяне», Казимир Малевич, 1932 г.

Что произошло? Началась борьба между АХРР (реалистами) и УНОВИС (авангардистами) за передовое место строителей советской культуры. Победу одержали первые, утвердив в 30-е , реалистическое искусство как единственно возможное. Но незадолго до этого, в 20-е годы, Малевич, Лисицкий, Родченко, Татлин, Розанова, Степанова стали лидерами и запланировали множество интересных, правда так не реализованных проектов.

Об этом редко пишут, но каким бы идеалистом ни был Малевич, размышляя о «мировой энергии», мысль его была предельно проста: экономическое и духовное взаимосвязаны.

Изменения в одной сфере жизни должны сопутствовать изменениям в другой. Невозможно обновить мышление человека, воспитывая его на образцах старой культуры. Ведь усваивая ее формы человек привыкает смотреть на мир определённым образом.

Малевич считал, что только создавая универсальный язык новой революционной культуры, можно изменить общество и покончить с мироустройством прошлого.

«… Жизнь растет новыми формами, и для каждой эпохи необходимо новое искусство, средство и опыт. Стремиться к старому классическому искусству, равносильно стремиться современному экономическому государству к экономике старых государств. Не видеть современного мира достижений — не участвовать в современном торжестве преображений…»

«Полотеры», Казимир Малевич, 1912 г.

Дело остаётся за малым. Сегодня мы ощущаем магическую силу «Квадрата», делая селфи на его фоне в Третьяковке. Идем читать про эпоху модернизма, про авангард, влюбляемся в Татлина, хотим увидеть Шуховскую башню. На городских экскурсиях все чаще восхищаемся не помпезными особняками купцов-миллионеров, а органичностью дома-коммуны. Неужели мы изживаем мистичность 2000-х, с модой на готическую культуру, и символизм усадеб?..

В эпоху несовпадения окна телевизионного и окна реального даже наши друзья художники все меньше хотят творить академизм. А напротив — создавать что-то грубоватое, суховатое, похожее на то, что когда-то делали футуристы. Все мы подобно Малевичу выключили телевизор своих отцов, разорвав связь с уютными и теплыми квартирами. Холодным взглядом всматриваемся в черный экран и уходим.

ВИКТОРИЯ ЕДИНА

комментарии