Все мы знаем о знаменитых борделях и кварталах красных фонарей по всему миру. И эта тропа в истории довольно исхожена. Однако мало кто знает о том, что и в царской России начиная с XIX в. этот порочный бизнес процветал не хуже, чем в Европе. Особо знаменитыми в этом плане были два города: Санкт-Петербург и Нижний Новгород.

Но легализовали проституцию вовсе не из-за стремления подражать западу или особого либерализма. Сначала с этим пороком боролись, и довольно жестко. Первым, как ни странно, борьбу начал император Петр Великий, который, вернувшись из Амстердама, тут же запретил открывать публичные дома рядом с казармами полков, а гулящих девушек, пойманных с солдатами, император призывал ссылать на принудительные работы.

Следом за ним Екатерина II постановила сутенеров и устроителей публичных домов наказывать заключением в смирительный дом на срок от двух недель до полугода. Ее сын, Павел I, приказал ссылать проституток из Москвы и Санкт-Петербурга в Иркутск и обязал публичных женщин носить желтые платья, «дабы отличаться от других дам». Но все эти меры не имели особого действия, проституция все равно цвела в России пышным цветом.

Современник описал одну из улиц своего города так: «Из всех переулков главной улицы города начинала стекаться масса нарумяненных женщин всякого возраста и вида: блондинки, брюнетки, высокие, маленькие, пожилые, молодые и совсем еще девочки, в кофточках, в шубах, в «дипломатах», в шапочках, шляпах…Вам начинает казаться, что это какой-то базар, какой-то огромный рынок, на который выгнали напоказ всех этих женщин, из которых каждую можно купить так дешево, как не продавались рабы ни на одном невольничьем рынке. Можно купить любую из этой толпы за какой-нибудь рубль. За один рубль!»

Николай I специальным указом легализовал проституцию, установив за ней строгий врачебно-полицейский надзор. Отныне проститутками могли становиться только совершеннолетние девицы, достигшие 16 лет. Их ставили на учет во врачебно-полицейских комитетах, отбирали у них паспорта, а взамен выдавали особые свидетельства — «желтые билеты». Каждую неделю врач проводил освидетельствование работниц борделей и сразу отправлял на лечение заболевших.

«Безбилетные» проститутки, пойманные полицией Нижнего Новгорода на ярмарке. Все они оказались крестьянками из соседних деревень. 

Но не все проститутки работали в публичных домах. Не принятые в «высшее сословие» своих коллег или не желающие делиться прибытью с владельцем борделя составляли многочисленную касту «безбилетных», одиночных «жриц любви». Только в Нижнем Новгороде полиция каждый год отлавливала до тысячи неучтенных куртизанок крестьянского происхождения.

Нижний Новгород в XIX веке был центром разгульной жизни. Снять девушку можно было практически при любом кабаре, бордели тихо существовали практически за каждым углом и в каждой арке. Однако самая большая концентрация их была в районе современной Нижне-Волжской набережной и ул. Рождественской.

Публичные дома здесь различались по своему классу в зависимости от оплаты, от красоты девиц, от убранства и от предоставляемых услуг. В борделях первой категории была шикарная обстановка, работницы сверкали украшениями, а в публичных домах третьего разряда на кровати был лишь матрас, жесткая подушка и застиранное одеяло.

По словам доктора Ильи Конкаровича, занимавшегося в XIX веке исследованием проституции, в дорогих домах проститутки «своими хозяйками принуждаются к самому утонченному и противоестественному разврату, для каковой цели в самых шикарных из таких домов даже устроены бывают особые приспособления, дорого стоящие, но, тем не менее, всегда находящие себе покупателей». Примером такого «особого приспособления» могут служить комнаты в борделях высшего класса, полностью отделанные зеркалами.

Дорогие проститутки выезжали в экипажах в рестораны, посещали парки, прогуливались по центральным улицам. «При встрече с такими проститутками мужчины не только не отворачивались, как от обычных торговок телом, но даже раскланивались с ними, считая это честью для себя, — писал Конкарович в книге «Проституция и общественный разврат». В борделях низшего класса в праздничные дни на одну девушку приходилось 60-80 посетителей в день. Для возможности выдержать такую нагрузку хозяйка дома терпимости давала каждой девушке по четыре стакана водки. Такие огромные нагрузки на организм, отсутствие постоянной поддержки, беспомощность положения провоцировали однополые отношения между сестрами по несчастью среди “жриц любви».

Медицинский билет проститутки с отметкой о пошлине.

Однако в таких заведениях были и свои правила: Бордели не должны были находиться ближе, чем за 300 метров от церквей, училищ и школ. Не допускалось употребление спиртных напитков, нельзя было включать музыку и танцевать, а также вешать портреты членов царской семьи. Единственным допущением было наличие пианино. Бордели не должны были иметь никаких вывесок, и вход в них должен был располагаться строго со двора.

Самыми дорогими девушками считались полненькие блондинки с круглыми щеками. Худые женщины, напротив, не пользовались особенным спросом.

От заработанных девушкой денег четверть уходила ей, а три четверти — хозяйке борделя. Однако несмотря на такую систему, доходы девушек были в два раза выше, чем зарплата женщин, работающих на фабрике.

«Желтый билет» проститутки.

Но все это было и в других городах. Так почему же именно Нижний Новгород считался знаменитым центром разврата? Кроме обычных публичных домов было тут и нечто особенное. А именно — Ярмарка.

Да, именно сюда, в Нижний Новгород ежегодно стекались товары со всего света, а вместе с ними и торговцы, которых насчитывалось до 10 человек на одного нижегородца. Такое изобилие не могло не привлечь на Ярмарку проституцию.

«Безбилетные» проститутки, пойманные полицией на Нижегородской ярмарке.

Бордели, многочисленные «безбилетные» проститутки, рискующие попасть в руки полиции и навсегда повесить на себя клеймо «разрядной девицы», и просто девушки, ищущие заработка. В дни проведение ярмарки все это расцветало пышным цветом, и редко кто из трезвых решался сунуться в это буйное, пьяное место – Самокатскую площадь, где располагалось большинство ярмарочных публичных домов.

Ярмарка, Нижне-Волжская набережная, множество отдельных публичных домов вместе составляли находящийся в тени «город в городе», который временами от переизбытка выплескивался за пределы тени. Так и жил этот потаенный «город» до самой революции, а местами – даже пережил ее.

АНАСТАСИЯ ТАХТУЕВА И ДАРЬЯ МИЛАКОВА